Несмиян: «Вернуться к нормальной системе управления без террора и войн Россия просто не в состоянии»

— Возвращаясь к всплывающей постепенно теме Чечни. Нам стоит понимать, что третья чеченская (если она состоится) будет иметь очень отличный от первых двух формат. И ее завершение может оказаться совершенно неожиданным с точки зрения любых выкладок, сделанных «сейчас», — пишет Анатолий Несмиян.

Нюанс вот в чем. Традиционная фаза решает стоящие перед ней вызовы только через два возможных состояния: либо крайне устойчивая и длительная феодальная междоусобица, которая теоретически может длиться вообще веками, либо традиционная империя — то есть, государственная организация военно-силового сословия, власть которой держится только на силе оружия (если это военная империя) или терроре (если империя создана силами внутренней безопасности). Ну, или на сочетании того и другого.

При этом империя всегда (стоит подчеркнуть — всегда) состояние предельно неустойчивое с характерной продолжительностью жизни на порядок меньше феодальной распри-файды.

Есть, правда, империи аномальные — колониальные. Где метрополия уже находится в следующей стадии развития или на переходе к ней, а колонии — в традиционной. Там возникают нюансы, но конечный итог все равно тот же — крах империи. Собственно, нюансы возникают в последствиях такого краха по сравнению с империей «традиционной».

Междуусобица всегда рано или поздно, но приводит к переходу на имперский тип управления, а вот уже крах империи приводит к полной трансформации управляемого ранее ею пространства. Которое в момент краха превращается в классическую антропустыню — то есть, территорию, непригодную для сколь-либо нормальной жизни в принципе.

Решение на этом этапе одно — архаизация пространства, всплытие реликтовых архетипичных способов управления и социальной организации.

В России, к примеру, это общинное устройство, и именно поэтому оно во многом восприняло советскую власть в начале 20 века, которая и взяла свой генезис именно из общинных методов управления. Потом произошла её трансформация, но это происходило уже в проектном порядке при наличии какой-никакой, но работающей модели управления.

Так вот, в чем нюанс сегодняшнего дня?

Нынешняя Россия еще не перешла из состояния индустриальной фазы обратно в традиционную, но её правящая страта — она как раз перешла.

Фактически сегодня управляющая элита России представляет собой архаичное сословие, которое и вошло в жесткое противоречие с более развитым социумом и экономической моделью.

При этом деградация правящей страты идет гораздо более быстрыми темпами, чем всей социальной системы, что, в общем-то, и предопределяет кризис управления, а если пытаться более строго оценить происходящее с ним, то налицо катастрофа в развитии.

Здесь и кроется необычность возможных последствий. Если в первую и вторую чеченскую войну индустриальная, хотя и кризисная Россия могла навязать Чечне условия мира, которые сразу и в принудительном порядке перевели межклановую феодальную рознь внутри чеченского общества в состояние микро-империи, где правящим сословием стало сплошь милитаризированное окружение нового чеченского вождя (вначале отца, а затем сына Кадыровых), то сейчас возможности навязывать у России нет.

Она сама входит в стадию крушения своей собственной военно-полицейской империи, так как продвинулась по фазе саморазрушения уже достаточно далеко, а главное — необратимо. Вернуться к нормальной системе управления без террора и войн она просто не в состоянии. Это всегда билет в один конец.

Кстати, в скобках — поэтому мобилизованных не отпускают домой, так как власть прекрасно понимает, что несколько сот тысяч людей, одномоментно вернувшиеся из зоны конфликта, могут стать запалом событий, которые контролировать власть попросту не сможет.

Поэтому в ноябре 2023 года Путин заявил, что мобилизованные, а также добровольцы и законтрактованные заключенные продолжат службу до окончания проведения СВО. Решение временное, но оно позволяет оттянуть неизбежное.

Так вот, в случае, если чеченская война все-таки вспыхнет (а она не будет мгновенной, она все равно пройдет через несколько стадий, захватывая вначале внутриклановые противоречия в окружении Кадырова, затем — в конфликт внутри него, затем конфликт перейдет в стадию межкланового, и только потом превратится в вооруженное столкновение как минимум двух группировок (а на первых порах, возможно, и большего их числа).

В общем, если гражданская война будет перезапущена, Россия, будучи вынужденной в нее вмешаться, внезапно обнаружит, что прежние подходы либо не работают вообще, либо крайне неэффективны.

Причина — как во внутрироссийских проблемах, так и в том, что право Кремля на урегулирование этого конфликта будет оспорено — и Турцией, и Великобританией, и США, а возможно, и арабскими монархиями. Ну, и не стоит забывать, что российско-украинский конфликт никуда не девается.

Однако главное — Россия уже не в состоянии проецировать более высокую организацию управления, как это было в начале нулевых. За двадцать лет система управления в самой России чудовищно деградировала в сторону одичания и архаизации.

Каждый новый конфликт и каждый новый виток террористической войны против народа опускает систему управления все глубже в архаику.

Поэтому участие в новой, третьей войне в Чечне может привести к удивительному результату: и российская, и чеченская системы управления по глубине погружения в средневековье сравняются, а значит — Кремль попросту не сможет индуцировать структурность своей системы управления в чеченскую, так как при индукции более структурная всегда поглощает менее структурную систему. В случае, если они будут близки — индукция станет невозможной, а значит, война не будет завершена.

Вот это и может стать совершенно неожиданным развитием событий, которое сегодня сложно и моделировать, и тем более, прогнозировать.